Чужими слезами
Семь сорок на больших часах. В глазах ребенка виден страх. Сжимает мамину ладонь и смотрит на прохожих. Часы вокзальные идут, ребенка к лавочке ведут. Мать разжимает кулачок – туда пакет, а в нем еда, носки, трусы, штанишки. В другую руку – мишку.
- Ты стой и жди меня вот тут!
Вокруг идут, спешат, бегут. Вокзальный шум. Мальчонка что-то понимает. Опять в слезах, мать смотрит в сторону:
- ну что, ты дурачок, не трусь
- мамуля, мамочка, боюсь, не уходи!
- да тихо! Тихо! Тихо ты. Садись, сиди. Сейчас приду. Держи записку. Не смотри!! Ты все равно таких слов не знаешь. Попросят – покажешь.
Ушла.
Детский дом принимает друзей. Нет отцов, матерей, дочерей, сыновей. Пацаны и девчата. Новый год – все снежинки, зайчата. По воскресеньям за длинное стихотворение воспитатель дарит печенье. Руки длиннее, ноги быстрее, проблемы сложнее и взрослая жизнь на горизонте маячит. “Твои личные проблемы в коллективе ничего не значат”.
Аттестат на отлично. Поздравляем! Зал рукоплещет шумный. После выдачи на заднем дворе тычки и удары: че, сука, самый умный?!
Университет. Рассадник умных голов, ряды длинных столов, работа, сессия, зачетка, обед быстрей и подешевле. Юноша смотрит на мир через призму амбиций и мечтаний. Он уже ощутил вкус жизни - знает цену стараниям и обещаниям. Молод, полон сил и здоров, изучает вождей и рабов. За партой по диагонали, падая по спирали, он видит ее. Настя. Умная, симпатичная, грудь упругая симметричная, вся такая отличница приличная. Пригласил ее на свидание, простил опоздание, уделил внимание, проявил желание и в наказание вернулся в общагу один. Что же… бывают падения и взлеты – будет полезный опыт. Так он рассудил, немного деньжат подкопил и еще раз ее пригласил. В этот раз все прошло как надо – цветы и танцы рядом. Далее знакомство с родителями.
- Чем занимаются мама, папа? Так ты из дет. дома?!
Смущенно перевел удивление в шутку.
Мать настороженно: Настя, можно тебя на минутку?
Настя не послушала приказов и советов. Ей уже двадцать – время исчезновения авторитетов. Ей этот парень очень нравится. Она с удовольствием перед ним раздевается, ластится, играется и в нем без остатка растворяется.
Семья. Все вроде бы вошло в колею. Повышение на работе, деньги, карьера. Юноша становится мужчиной, борется с щетиной, обрастает машиной, думает над новой квартирой. Настя чувствует себя счастливой. Каждую минуту совместного счастья старается запомнить, собирает в копилочку. И когда она набралась – рождается Димочка – крики, пеленки, бутылочки.
Вечер. Вокзал. Семья уезжает в отпуск. Летний, остывающий воздух. Отец, мальчик и мама делят площадь вокзала – идут к билетным кассам. На скамейке, где он когда-то стоял, мать ожидая, сидит и горько плачет женщина пожилая.
- почему это баба плачет? - Удивляется Дима, скачет.
Мужчина на миг с ней встретился глазами.
- Пойдем, сынок, она плачет не своими – чужими слезами.
На вокзале
- Простите, а сто сорок шесть рублей… – неуверенно уточняет мужчина у одуревшей от духоты продавщицы. - … это за палку или килограмм?
- Сережа, пойдем уже!
- Еще минуту, мам
Привокзальный магазин. Старенькая женщина, видимо мама, поясница обвязана какими-то шарфами, невысокая, полноватая. В руках сумка-авоська помятая. Про нее говорили соседки – “вот это женщина! Из настоящих! Вечно работает и все на себе тащит.” Сильный характер, тон приказной, привыкла быть сильной, смелой, одной.
Но время скрутило гордую спину, и силы не те, но все лучшее сыну. Она действительно лучше других знает, что Сереже нужно. А с остальными - раздражительна или равнодушна.
Она опирается на взрослого мужчину – сына. Широкие плечи держат джинсовую жилетку, под ней красная рубашка в крупную клетку. Вечное детство под юбкой матери, засыпает один на большой кровати, не знает о шалостях, не помнит отца, безымянный палец без кольца. В заботливых руках с пеленок, большой бородатый ребенок, задумчивый взгляд. Они перед яркой витриной стоят – колбасы, сосиски, сыры и котлеты.
- Сережа, пошли! Ну же! Где ты?
Был муж – Михаил. Высокий, красивый, а как говорил! Но через год, после рождения сына, перепрыгнул в чужую постель. – “Кобель!” И, как представитель мужского рода, дал своей жене понять, что каждый будет изменять. Мужчинам нельзя доверять. И когда слезы высохли и боль в груди прошла – Марина крепко за руку сына взяла и дальше по жизни твердо пошла. Ради него – лучшие годы, школы, деньги, связи и врачи – все тепло материнской любви, как прямые солнца лучи на голову сыночка. Как-то пришла в школьную столовую, проверить чем кормят, дабы убедиться, что все хорошо. В таких вопросах не до шуток – “у Сереженьки слабый желудок.”
На день рождения пришел отец, пообщался с сыном. Потом позвал Марину:
- ты из него должна растить мужчину, а он без своих идей, без мальчишеских забав и друзей. Откуда в нем появится мужская сила?
- Миша, если бы я хотела твоего совета, то попросила. Ты здесь давно - никто. И видеть мне тебя невыносимо. Скажи мне спасибо уже за то, что смог увидеть сына. И иди прочь.
- Мариша, я хочу помочь! Ему же нужны приключения, развлечения. Давай я заберу его на недельку в деревню, там воздух, ребята на лодках катаются, знакомятся, компаниями собираются. Я туда как раз в субботу уезжаю.
- Нет, Миша. Что нужно Сереже, я лучше знаю.
Так и рос Сережа, утопая в книжках и слушаясь маму, до шестнадцати лет одевая пижаму. И все же наступает время, когда нужно, отбросив сомненье, сделать шаг назад и позволить ребенку самому выбирать. Отдельно жить. Но Марина не смогла его отпустить.
Как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Марина не смогла сделать шаг назад, а потом и ребенок уже привык – его место по жизни – лишь ученик.
Но нельзя утверждать, что Марина была глупой матерью – она дала сыну блестящее образование, хорошие манеры, среднюю, но стабильную работу. Он никогда не жаловался и это было для нее оправданием, тем словам, что бросил ей в лицо уходящий бывший муж:
- Да, ты найдешь ему работу, но он не найдет своего призвания. Что? Бумажки перебирать в офисе? Хороша работенка… Марина, ты искалечишь нашего ребенка.
Потом решила взять в руки и его личную жизнь – помогала собираться на свидания. Чтобы все сложилось успешно – обращалась с молитвою к богу. На прощание целовала Сереженьку в розовую нежную щеку.
Марине очень нравились Сережины фотографии детские. И совершенно не нравились все потенциальные невестки. Показывая очередной девушке фото:
- вот сынок-карапуз… это городская елка…
и не видя в ее глазах должного восторга, сразу понимала, что ей привели барышню черствую и злую. Закрывала за ней двери:
- Ничего, сыночек, найдешь другую.
И вот ему уже сорок пять, из любящих женщин только престарелая соседка, да мать.
По паспорту - Сергей Михайлович Зодин, и вроде гордится тем, что свободен. Мама всегда говорила, что кровь любого народа – это его свобода. Когда его сверстники деньги и время на девочек разных тратили, он благодаря матери стал кандидатом экономических наук, но потом “отбился от рук” и учиться закончил, уйдя с головой в работу и свои бытовые заботы. Увлекался безумно чтением, и работал с усердием, рвением. Правда и у него был в шкафу скелет – тщательно скрываемый от матери секрет. Раз в неделю он брал выходной и ехал с работы, но не домой, а к женщине… Про нее мама не знает и это сильней пугает. Будет много стонов и вздохов, потом ей станет плохо. Придется скорую вызвать. Нет, она не должна про это знать.
Женщина на окраине города жила. Десять лет назад здоровую дочку родила, которая Сергея безумно любила. Женщину звали Мила, через год после рождения дочери – мужа похоронила. Мила была тонка и ранима. Каждый раз, когда она открывает Сергею дверь, верит, что теперь он точно останется, но мужчина чем-то мается. Он много думает и что-то в голове решает. Ему что-то мешает. Когда он уходит, маленькая Ксюша болтает ножками и висит на груди: Пааа. Не уходи!
И в очередной раз, когда к матери спешил, остановился под ее окнами и будто что-то решил…
Вышли из магазина в спешке. Рот продавщицы в кривой усмешке.
Они уже на вокзале. Марина едет к подруге в Калининград – перед входом в вагон стоят.
- Сережа, не забывай поливать цветы. И физкультуру не бросай – все болезни от лени. Я нажарила вкусных котлет, не смей покупать пельмени. Никакого майонеза – только сметана!
Спешно прервал ее “Я все понял, спасибо, мама”.
Проводница, взглянув мельком на пару, берет документы, искусственно улыбается. Марине она уже не нравится. Поезд пора отправлять.
- Мам…это… возвращайся скорее, мне нужно тебе кое-что рассказать…
Михайлов А.В.
2016. Июль.
Велосипед
Едет по городу велосипед. За рулем мужчина, а на раме – мальчик – в его руке мороженое – вафельный пломбир - стаканчик. Их головы ласкает солнечный свет. Парень – точно отец в 10 лет, как портрет. Мимо граждане идут ленивые, а они несутся вперед – счастливые.
В их глазах отражается синее небо и белоснежные горы, не замечая короткие и любопытные взоры, тенью скользят по серым стенам и пытаются вырваться из тяжелого плена. Плена прошлого нехорошего. Быстрее бы бежал велосипед, коль не давило б то, что мамы нет.
Андрей еще помнил, как Лена любила, как новая сила лилась без конца. Он помнил, как первый раз взял в руки сына, и руки с тех пор стали – руки отца. Жизнь. Это было не сложно, бытовые забавы, первый шаг – “осторожно!” Выходные, когда выезжали к реке или в лес на природу… хорошооо… Как ценили свободу, не считали минуты, не боялись за даты – это мягкое, дивное время, когда ты наблюдаешь за новой жизнью, бережешь от порывов ветра свой маленький и родной огонек. Смотришь внимательно, ласково: ну иди сюда аккуратно, сынок.
Но что-то случается иногда. Сначала кажется так… ерунда. Первый раз не смогли договориться. Ничего – это все разрешится. Второй раз задержалась и кажется даже опять оправдалась. Наверное, показалось. Третий раз – болит голова, что-то с глазами или кажется? Лена смеется, куражится, плачет, становится милой, доброй, суровой… так… какой телефон “скорой”?
А дальше волна. И ночи без сна, и он у окна и Лена пьяна, спала не одна, домой не дошла или не хотела?
- ТЫ ГДЕ БЫЛА?
- НЕ ТВОЕ ДЕЛО!
Минуты под счет, неделя за год, врачи и лечебницы – сама не сойдет. Или не захочет?
Боролся как мог ради сына и будущего. Но кто-то боролся за Лену еще. За тело, за душу, за черт знает за что. И хотелось бы отмотать все обратно, но поздно, уже невозможно и неприятно.
Если враг грозит нападением – защищай из всех сил границы, если он пересек их, то насмерть защищай свою столицу, если даже столица пала, обернулась пепелищем – углем, защищай то, что не пропало – защищай свой единственный дом.
И Андрей стал спасать сына из огня догорающей семьи, он ходил по большим кабинетам и тушил бесконечные огни бюрократии, словоблудия, смыслы сложные - двоякие. В кабинетах сидели всякие – длинные, толстые, добрый и хамоватые.
Иногда появлялась Лена, старательно пряча вены – Я заберу сына, как только решу свои проблемы! И даже не думай его у меня отнимать. Я. Мать.
Андрей молчал, все меньше спал, но успокаивал сына: все будет хорошо, я тебя никому не отдам… ах, мама… а мама просто уехала по делам…
Когда у собаки вырывают любимую кость – все больше злость. И столько всего сделать пришлось. Бесконечные справки, молчание в ответ на демонстрацию силы и все за бумажки: материальное состояние, площадь квартиры, заключения, рекомендации, эти сраные инстанции, органы опеки, чиновники-калеки, суд…
судья говорит, напряжение заливает мозг свинцом, но…
“ребенок остается с отцом”.
В судебных душных, тесных коридорах он говорил с женой из прошлого: Леночка, ведь ты была такая добрая, такая хорошая. Что я сделал с тобой? Это я виноват! Если мог бы вернул наше время назад! Ты мне веришь?
Она ничего не скажет. Ей больно и душит обида за то, что семья убита. Она пока ничего не понимает, ее за собой увлекает новый высокий мужчина. Дешевая серая машина и дорога на окраину города, она готова сказать в загсе снова “да”, но уже без особой надежды. Ее жизнь не станет прежней.
А Андрей на полмесяца с сыном на море – растворить в теплой соли горечь и боль. И, вернувшись домой объяснить сыну, как люди порой заплетают судьбу в паутину.
Он расскажет, что мама болеет пока, что не смог для нее он лекарство добыть. Будут видеться часто и будут любить. Если рушится дом – вина мужика, никакие там звезды, влияние, нет – ты просрал эту жизнь, упустил момент, просмотрел – и за это ты дашь в свое время ответ.
Едет по городу велосипед. За рулем мужчина, а на раме – мальчик – в его руке мороженое – вафельный пломбир - стаканчик. Их головы ласкает солнечный свет. Парень – точно отец в 10 лет, как портрет. Мимо граждане идут ленивые, а они несутся вперед – счастливые.
Юля
Ей двадцать лет. Юля. Невысокая, темненькая. Подруги шепчутся “простая, стремненькая” Фигура средненькая, как и рост, размер груди, длина ног и положение в компании. Со стороны ребят не слишком много внимания, редко зовут на свидания, но это не важно. Юля любит книги и творчество, а таких не страшит одиночество.
Живет на окраине с родителями. В отдельной комнате. Там родилась, свое детство оставила, живет по правилам. Вечерами думала, что в этой комнате двадцать лет живет и, возможно, ничего не изменится, тут и умрет. Она совсем молодая – по ночам мечты, на окне цветы.
Вечером с родителями собираются на кухне – семейный чай. Мать расскажет о соседке невзначай, которая вместе с Юлей росла. “На прошлой неделе, вон, родила”. Отец недовольно поморщится – “как вечер, чай пьем, ты мать все о своем”.
Мама говорила, что счастье надо заслужить и Юля послушно строила личную жизнь. Первый “принц” повел в какое-то незапоминающееся кафе. Общепит. Вот он напротив, лохматый сидит. Воинственный вид. Много говорит. “Я вообще-то не считаю бабло. Надо жить в кайф. Мне вообще повезло. Хорошо, что папа в городе многое решает” Как жить в этом мире парень с пеленок знает. “Спорт? Да… в детстве... бассейн, но вообще я почти профессиональный пловец”. Дальше кино – брасом под юбку полез. Получил по лицу “Понторез”. После хлопка не проронил не звука. Встал и ушел, тихо бросив в темный проход “ну и сиди тут одна, сука”. Ничего, это было давно. Юля даже не помнит – какое было кино. Затерлись и несколько удивленных взоров, да и лица серых актеров.
Второй… а второго и не было вовсе. Он насильно забыт. Сначала казался лучше, умнее, добрее “пловца”. С ним Юля хотела идти до конца. И не потому, что любила – подруги, коллеги, семья настойчиво твердили – определяться пора!
Этот второй приходил знакомиться - в гости. Уверенно жал отцу руку, мать Юли в мечтах тянулась к внуку. Ночами яростно давили кровать. Он любил ее грудь в ладони сжимать. Второму было хорошо, а Юля смотрела в окно. Ей было все равно.
А потом она стала понимать, что пока его дома ждет – он где-то другому отцу руку жмет, другая мать от мысли о внуке не может уснуть и где-то в его руке методично сжимается чужая грудь.
Разговор всерьез. Расставание без слез. Опять чужие люди. Их пространство и время разделяет. В жизни так бывает.
Но Юлю не жалят эти проблемы-гадюки. Она духом сильна – не привыкла опускать руки. И когда вздыхали и охали ее будущие подруги, видя, как соседские мальчишки калечат собаку, маленькая Юля, закатав рукава молча и яростно бросалась в драку. Со слезами, но без страха бежала с криком “А ну! Не тронь!!!” … куда подевался этот огонь?
Очередные вечерние разговоры за чаем, тяжелые мамины вздохи – разочарования, тогда, как по телевизору крутят яркие и правильные картинки для подражания. Этот мир навалился на хрупкие плечи и как ту собаку – ее душу калечит.
...Делай это, и то..
...Пора..
...Так принято..
...Она бабкины несчастливые гены наследует..
...Поступай по модели..
...Так надо, так следует..
...Все делаю так, она и он – поступай точно также – хороший шаблон..
...Ты будущая мать и жена – Ты должна”..
И какая-то смутная, горькая в душе пелена от тягучих забот и навязанных установок… и дышать невозможно… она слушает и в ней просыпался ребенок. Тот, который смотрел на мир своими глазами, тот, что мог изучать травинки часами, тот, что видел больше, чем видят взрослые и удивлялся – почему у прохожих такие рожи постные?!
Однажды проснувшись, она поняла – я_никому,_ничего_не_должна.
А дальше – в помойку газетные интриги, в подборках хорошие, мудрые книги, музыка, курсы, занятия, зал и даже те дорогие витамины, что доктор прописал. Подругам прописан дефицит внимания – их раздражают Юлины старания. Юля удивляется – странное поведение – непонятное и необоснованное с их стороны раздражение. Стала вникать и копать глубже – все очень просто: людям не нравится, когда вы становитесь лучше.
К черту такой круг общения, к черту стандартное мышление, к черту сон до двенадцати в субботу, к черту опостылевшую и нелюбимую работу, к черту бездумную затянувшуюся сессию и навязанную скучную профессию.
- Юленька, что ты творишь? Бросила учебу – стыдно кому сказать! – причитает взволнованная мать.
- Мама, тебе нужно понять. Я не хочу так жить, надо что-то менять. Я иду по какому-то странному направлению вместе с толпой. И теперь я поняла – это выбор не мой.
- Ты должна быть хорошим юристом! Мы заплатили столько денег и все ради чего? Чтобы ты шла ко дну?
Юля ответила тихо, опустив глаза:
- Я все верну. Эти деньги не пропали бесцельно. И еще… я буду жить отдельно.
Очередной вечерний семейный чай. По телевизору для фона – глупый сериал, старается снизить накал дома. Мать смотрит на дочь. В горле застыл горький комок. Очередной вечерний чай, когда никто за столом не сделал глоток.
И не изменить ничего – ни уговорами, ни силой, а Юля вроде… становится… счастливой?
Родители, видя такие изменения ослабили свое сопротивление. Отец Юле чемодан с вещами в машину подает: “Дочка взрослеет. Юля растет”.
Съемная квартира стала для Юли началом нового мира. Пять лет непростой новой учебы – свои взлеты и падения, но вот позади Ветеринарная академия. Первые счастливые моменты – кошки, собаки – довольные клиенты. И конечно – тоже не все гладко – свои проблемы, не всегда везет, но Юля уверенно идет вперед.
С правильным курсом пришла уверенность, а с ней и вера в свою мечту. Они человеку придают особенную, благородную красоту. Ее, слава богу, как правило, не видит большинство типичных моральных калек, но чувствует добрый – свой человек.
Полгода напряженной работы, потихоньку утряслись заботы. Юля и Вадим – второй ветеринарный врач, ощупывают очередного пушистого кота. Уже второй хвостатый пациент с утра. Юля ласково осматривает брюшко, успокаивает кису, чешет за ушком. Вадим молча подает ей пеленку. Они понимают друг друга без лишних фраз. Вадим не сводит с Юли внимательных глаз.
И будет целая жизнь. Смс-ки с просьбой купить сметану, обсуждения и покупка дивана, крепкий сон после счастливой и нежной усталости – бытовые милые радости. А потом новое волнение, ночные пробуждения и торопливые шаги к ребенку кричащему.
Вот она жизнь – настоящая. Как порой важно с ложной дороги свернуть и найти свой – правильный и настоящий путь.